Эта странная история встретилась мне в интернете. Очень странная, но я почему-то верю, что все это правда...

Всё началось с того, что у бабушки Егоровой пропал кот.

Кот был старый и умный. Ловил мышей и крыс. Жил, в основном, в сарае и на сеновале. В доме появлялся под вечер, когда приходила пора доить корову Зорьку.

Ну, на корову-то кот внимания не обращал. А приходил сразу после дойки, лакал свою порцию молока из миски у порога. А потом отсыпался на печке.

Старушка уже привыкла выверенным движением выплёскивать из подойника порцию молока в кошачью миску.

А тут день, другой, третий, - нет кота. И всё.

Бабушка и огород обошла, и у соседей поспрашивала. И к речке ходила, звала: «Вася, Вася!»

Нет Васи.

Грустно стало бабушке Егоровой. Жила она одиноко в своём стареньком домике в маленькой деревне Беляевке у самой Змеиной горы. Дети и внуки давно жили в большом селе Михайловка на другой стороны той же горы. А ей, кроме как с коровой да котом, и поговорить-то было не с кем.

Так вот и пришлось поплакаться Зорьке, взять подойник и, войдя в дом, отработанным движением плеснуть молоко в миску.

И тут вдруг её словно обухом по голове ударило.

«Вот те раз, - прошептала старушка. – Кота, почитай, уже неделю как нет. А куда молоко-то девается?»

И в самом деле, с вечера в миске всегда было свежее молоко. А утром ничего не оставалось.

Пришлось не выключать лампочку в сенях, чтоб в её тусклом свете увидеть, как ночью откуда-то из подпола к миске выскользнула змейка. И пила молоко.

Своим открытием старушка поделилась с соседкой. Та испугалась.

- Ты бы побереглась, Савельевна. Не ровён час гадюки у тебя в погребе расплодились. Эдак ночью спросонья на хвост наступишь. И всё! Беды не миновать.

Но бабушка Егорова соседку успокоила.

- Нет, Петровна. Не гадюка это. Я на голове у змейки ясно видела два пятнышка. Ужик. Что я его от гадюки не отличу, что ли? Чать всю жизнь прожила у Змеиной горы.

***

Место, где находится деревушка, и в самом деле, особое. Река Бердянка здесь сливается с речкой Букобай и почти вкруговую огибает длинную каменистую гору Змеиную, на которой ничего не растёт. Зато под горой густые заросли вербы, осокаря да черёмухи. Место топкое, гнилое. Ни народ, ни зверь сюда не ходит. Зато в изобилии змей: ужей да гадюк.

В большом количестве плодится здесь степная гадюка. Летом живёт у воды. Зимует по горным щелям. И если зимой подняться на Змеиную гору, говорят, можно увидеть, как из-под снега, из расщелин поднимается тонкий парок. Словно дышит гора.

А жители Беляевки к соседям привыкли. Разутые не ходят. Прежде чем копаться в огородах, лишний раз под ноги посмотрят. А о непрошенных гостях в своих палисадниках узнают по собачьему лаю или кошачьему шипу. Домашние животные первыми не пускают змей на свою территорию.

Так, наверно, было и у бабушки. Пока был кот, не было змей.

Не стало Васи, появился этот ужик. Маленький. Тихий. Культурный. Молочко попьёт, и - юрк в подпол.

Рассказала про него внучку Толику, когда тот проведывал. Сноха в воскресенье прислала с ним пирогов.

- Да ты не бойся, - наставляла бабушка. - Отломи ему кусочек, оставь у мисочки. Можа и попробует.

- Бабушка, - удивлялся Толик, - как же ты будешь со змеёй в одном доме жить?

- Дак рази ж то змея? Вот с гадюкой бы не ужилась. Ни… А с ужом чего ж не ужиться? Он ведь мне в подполе всех крыс распугает. Да и гадюк не пустит. Они в одном месте не живут. Сами друг друга сторонятся.

Ужонок тем временем перестал бояться хозяйку. Стал вылезать из щели в половице, как только она кидала к миске кусочек мяса. А бабушка подкинет ещё к себе поближе и смотрит, пойдёт ли, не побоится?

Иногда забудется, станет подзывать: «Вася, Вася, кис, кис, кис…»

Сама спохватывалась, змея ж не слышит ничего. А ужик будто понимал. Его зовут, он подползает.

За лето научился вместе с хозяйкой по телевизору сериалы смотреть. Она заберётся в большое кресло, детьми подаренное, ноги под себя подожмёт. А Василий свернётся калачиком внизу, на её меховых тапках, тепло держит.

Однажды спал так, да вдруг высвистнул, как кнут, куда-то в сторону. И уже назад, к тапочкам мыша притащил.

Права оказалась хозяйка. За всё лето не то что в доме, даже в сарае у Зорьки ни мышей, ни крыс. Всех перевёл. Последние, поди, взяли котомки, да по соседям разбрелись. Уж лучше с кошками воевать, чем с этим гадом.

А главным ритуалом у бабушки с ужом так и осталась вечерняя порция молока из подойника в миску.

Всё бы ничего, да только осенью Василий захандрил. Стал передвигаться медленно, сонно. Как-то раз оставил молоко недопитым. Так что мыть миску пришлось. В другой раз вообще не появился. Тут хозяйка и поняла, что укладывается её постоялец в гнездо.

В подпол она лазила редко. Картохи запасла совсем немного. Понадеялась на детей. Толик обещал зимой овощи носить. Подумала, пусть себе спит. Как-то ведь сроднилась с ним за это лето. Даже котёнка не стала брать, хоть соседи и предлагали.

Василий появился весной, в апреле. Вылез, качаясь, как с похмелья, и сразу к миске. Пару дней попил молоко, а на третий миску снова мыть пришлось. Ушёл, не пойми куда.

Вот и привыкай к этому зверью, думала бабушка. Ладно, хоть зимой кошкой разжилась. И то повадно.

***

В конце мая бабушка Егорова хлопотала по дому. Прибиралась к приходу гостей. Дети назавтра обещались заявиться всем семейством.

У порога грозно зашипела кошка. Потом заорала, похоже, со страха. Понятно, молодая ещё. Бабушка выглянула в прихожую.

Через порог на Мурку, вопившую у своей миски, наступали две большие чёрные змеи с жёлтыми точками на крупных головах.

- Вася, ты, что ли? – ахнула хозяйка.

Большой уж легко перемахнул через порог к её ногам. Описал круг и вернулся на порог к своей подруге. Но та в дом входить не собиралась.

Василий на секунду застыл у знакомой мисочки с молоком. А потом, вмиг развернувшись, оказался за порогом. И на том месте, где были змеи, даже следа не осталось. Только перепуганная Мурка жалась своим распушённым хвостом к хозяйкиным ногам.

zen.yandex.ru