Где живет Йошкин кот и пушкинский Кот Ученый? Подборка уникальных мест в честь Дня кошек – Учительская газета
Сегодня, 1 марта, отмечается День кошек, который появился в нашей стране в 2004 году по инициативе Московского музея кошки. Первый месяц весны выбран для этого праздника неслучайно. Традиционно март считается «кошачьим» месяцем, а сами коты – своеобразным символом весны.
Фото: pixabayВ честь Дня кошек цифровой туристический сервис Russpass сделал подборку интересных мест в России, которые заинтересуют всех любителей кошек.
«Мурариум» – Зеленоградск
В нашей стране столицей кошек считается город Зеленоградск Калининградской области. Местные жители очень любят этих животных, которых можно встретить в больших количествах на улицах города. В Зеленоградске есть музей кошек «Мурариум», коллекция которого занимает пять этажей. Дело в том, что музей расположен в столетней 40-метровой водонапорной башне, которая сама по себе является символом города.
Гости могут подняться на самый верх и оказаться на смотровой площадке, с которой открываются волшебные виды. В башне живет кот а’Мурр, который, по легенде, является потомком главного героя романа Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра».
Памятник котенку с улицы Лизюкова – Воронеж
Фото: russpass.ruНаверное, многие помнят забавный советский мультик про котенка Василия из города Воронежа, который живет на улице Лизюкова. Василию постоянно приходится бегать от дворовых собак. И тогда ворона-волшебница превращает котенка в бегемота, который попадает в Африку и знакомится с очаровательной слонихой. Но бегемотику Василию очень грустно, он скучает по своему родному городу и улице. Неудивительно, что котенок с улицы Лизюкова стал символом Воронежа. Мультяшному герою поставили памятник, который с удовольствием посещают не только гости города, но и местные жители.
Йошкин кот – Йошкар-Ола
Фото: russpass.ruПомните главный герой фильма «Любовь и голуби» Василий, которого исполнил актер Александр Михайлов, ругался «ёшкин кот»? А вот в столице республики Марий Эл Йошкар-Оле есть памятник – Йошкин кот, который является символом города.
Довольный и упитанный кот сидит и жмурится на лавочке, застеленной газетой «Голая правда». Считается, что у бронзового кота есть реальный прототип, который живет неподалеку от памятника. Предполагается, что корни выражения «ёшкин кот» связаны со сказочным персонажем — котом Баюном.
Кошка Муха – Плес
Фото: russpass.ruА на берегу Волги задумчиво сидит и смотрит вдаль кошка Муха. Ее можно найти в городе Плесе Ивановской области. С этим памятником связана реальная и очень грустная история. У местного художника Виталия Панченко жила кошка, которую он очень любил. Но она погибла, спасая своих котят от собак. Храброй маленькой защитнице поставили памятник неподалеку от мастерской художника.
Ученый Кот – Вязники
Фото: russpass.ruОказывается знаменитого пушкинского Кота Ученого можно найти во Владимирской области в городе Вязники. Там самому мудрому коту установлен памятник. При этом место для кота в очках, в академической шапочке и с книгами нашли уникальное, как и у Пушкина, – с дубом и златой цепью.
Памятник установлен рядом с трехсотлетним черешчатым дубом, на котором весит «золотая» цепь, как в настоящем Лукоморье. Считается, что если коту потереть лапку, то станешь счастливым.
Сквер сибирских кошек – Тюмень
В Тюмени есть особый сквер, в котором установлены четыре позолоченные скульптуры кошек. Они являются символом помощи блокадному Ленинграду. Дело в том, что в осажденном городе почти не осталось кошек, из-за чего начали наглеть крысы и досаждать жителям. И тогда из Сибири в северную столицу отправили несколько тысяч этих животных.
Также из подборки сервиса Russpass можно узнать о котах Эрмитажа и котокафе «Республика кошек и котов» в Санкт-Петербурге, в котором живут 25 кошек 17 пород. Попала в список и Москва, в которой есть «священный храм кошек» – Театр Юрия Куклачева. А еще оказывается есть особая бойцовая порода котов, которые жили в Казани с XVI века. Они так хорошо ловили мышей, что о них узнала императрица Елизавета Петровна и посчитала необходимым держать таких бойцов в городе.
Теперь Казанскому коту установлен памятник.
«Белые против черных»: алгоритм YouTube заблокировал канал о шахматах за расизм
Чуть ранее алгоритм другой соцсети заблокировал снимок «излишне сексуальной» коровы.
Искусственный интеллект YouTube заблокировал канал шахматного видеоблогера Антонио Радича, вероятно, приняв обсуждение партии за расистские оскорбления.
Один из самых популярных шахматных каналов на YouTube, который ведет хорватский шахматист-любитель Антонио Радич, был заблокирован летом «за вредоносный контент» после публикации видео с гроссмейстером Хикару Накамурой.
Техподдержка канала отказалась объяснить причины блокировки, и канал был восстановлен через 24 часа. Однако за дело взялись компьютерщики из Университета Карнеги — Меллон, рассказывает Daily Mail. Они провели тесты на двух классификаторах речи, использующих ИИ для обнаружения «языка вражды».
Анализ 680 000 комментариев на шахматных каналах YouTube показал, что 82% комментариев, отмеченных ИИ как «вредоносные», не содержали расистских высказываний, зато упоминали термины «черные», «белые», «атака» и «угроза».
«Мы не знаем, какие инструменты использует YouTube, но, если они полагаются на искусственный интеллект для обнаружения расистских высказываний, такие вещи будут продолжать случаться», — сказал один из исследователей, Ашикур ХудаБухш из Института языковых технологий.
YouTube, в свою очередь, не раскрывает своих алгоритмов, но напомнил, что восстанавливает контент, если тот был удален по ошибке. Для этого владелец канала должен обратиться с запросом в техподдержку.
Чуть ранее алгоритм другой соцсети заблокировал снимок «излишне сексуальной» коровы. Известны также курьезные случаи, когда ИИ перепутал с мячом лысую голову футбольного судьи, а на гонках беспилотных автомобилей отправил болид в стену еще до старта.
Фото: Shutterstock
Слонов сосчитали из космоса с помощью искусственного интеллекта
ИИ оказался способен манипулировать человеком
На сайте могут быть использованы материалы интернет-ресурсов Facebook и Instagram, владельцем которых является компания Meta Platforms Inc.
, запрещённая на территории Российской Федерации
Расскажите друзьям
Десять фотографий конкурса «Снимай науку!» получили награды международного Wiki Science Competition
Топ-10 важнейших научных событий 2022 года
Simone Giovanardi/Bruce Museum
Палеонтологи открыли новый вид ископаемых пингвинов — птичка оказалась гигантской
Shutterstock
Кто считает себя умнее — мужчины или женщины: исследование
SDO/AIA
Опубликовано видео мощного коронального выброса на Солнце
Хотите быть в курсе последних событий в науке?
Оставьте ваш email и подпишитесь на нашу рассылку
Ваш e-mail
Нажимая на кнопку «Подписаться», вы соглашаетесь на обработку персональных данных
пересказов, дрейфующих по реке (Лондон, Онтарио, 2013 г.
) — Экологическое тело Видеосъемка Денниса Сирена
с участием артистов перформанса:
Рут Даутрайт – артист танца
Билли Даутрайт – визуальный художник
Кевин О’Коннор – артист танца и полета
и приглашенный приглашенный музыкант Шредер
призывая всех к участию:
сотрудничать – выступать – свидетельствовать
каким образом перформанс служит критическим вмешательством, изучающим наше отношение к этому месту?
как нам воссоздать ее/историю коренных поселенцев?
как нам открыться для этой встречи?
билета: предложено пожертвовать 20 долларов (никто не отказался)
Кевин О’Коннор
Рут Даутрайт
Билли Джек Даутрайт
Шредер
СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 2013
что значит кинестетически сплетаться с конкретным местом, не начиная с принадлежности?
Этот вопрос возник в течение прошлого года, когда я продолжал практиковаться в качестве художника перформанса на Черепашьем острове.
Специфика сайта предлагает долгосрочную динамику туда-сюда в пределах возможностей и ограничений местоположения, создаваемых и переделываемых.
В течение последних нескольких лет наш творческий коллектив руководил совместными процессами создания произведений искусства, в ходе которых мы изучали отношение конкретного сообщества к водоразделу, в котором они живут, с помощью совместной работы на местах. Сосредоточив внимание на отношениях в наших методах создания произведений искусства, мы экспериментировали и разработали различные открытые партитуры. Эти оценки являются своего рода предложениями для возникновения новых видов отношений. В рамках этих баллов каждый член аудитории вступает в отношения или развивает отношения как с людьми, так и с другими людьми, уникальными для сайта. Это установление отношений и потенциал для внесения различий — вот что создает основу для объединения этих перформансов.
«Без принадлежности»
«Без принадлежности» — это позиция и отправная точка для того, чтобы поставить под сомнение мое отношение как белого канадца европейского происхождения к конкретным местам, водоразделу реки моего «родного» города, Беркширским холмам, хороводам, в которых я участвовал, и школа буша в Панниктуке, Нунавут, к которой относятся мои художественные практики. Возможно, это объятие «без» — моя собственная реакция на господствующую гегемонистскую принадлежность белого западного патриархата. Это не отказ от практик, возможностей или процессов для определенных видов принадлежности, которые потенциально могут привести к продуктивным обязательствам, которые нельзя забыть или игнорировать (Stengers 2005).
Начав без принадлежности, мне интересно работать против того, что Брейн Массуми (2002) называет «закодированной принадлежностью». В закодированной принадлежности нет становления. В рамках такого рода принадлежности место события восстанавливает нормализованные отношения. Здесь принадлежность происходит в контейнере уже сформированных асимметричных властных отношений (Massumi 2002). Закодированная принадлежность повторно содержит, не позволяя возникнуть новым формам бытия по отношению. Нет возврата в «игровое поле» (Massumi 2002) и, следовательно, нет становления.
» (Роу, 2005 г.) Чтобы выйти за пределы этого представления об индивидуальном «я», нужно быть телом в движении. В движении тело не совпадает само с собой, оно совпадает со своим изменением. В изменчивости тело «находится в непосредственном, разворачивающемся отношении к своему собственному отсутствующему потенциалу варьирования» (Массуми, 2002). В душе Роу она спрашивает, что происходит, когда мы бросаем вызов нормам гегемонистской принадлежности? Бросая вызов принадлежности, мы не можем избежать способов, которыми нас интерполируют гегемонистские формы принадлежности, но мы также способны создавать сопротивляющуюся контргегемонию или то, что Роу называет дифференциальной принадлежностью (Rowe 2005). Размышляя о кинестетическом переплетении, выходя за рамки представления об индивидуальном я, я обращаюсь к ученому-нишнабегисту, рассказывающему Линн Симпсон о Gdoo-naaganinaa, что означает историю «Наше блюдо» (Simpson 2011). Симпсон рассказывает историю о примере доколониального сотрудничества через различия.
Из ее рассказа об этой истории я узнаю, как две отдельные и разные нации, нишнаабеги и хауденосауне, строили и поддерживали отношения на территории, на которой я родился, в Онтарио. Гдоо-нааганинаа признал, что оба этих народа ели из одной тарелки на общей охотничьей территории. Разделяя территорию для охоты, обе стороны несли ответственность за заботу о Блюде, чтобы в будущем были растения, лекарства и продукты животного происхождения для поддержания обеих групп. Обычай Нишнаабега требовал, чтобы лица, принимающие решения, учитывали влияние своих решений на все народы растений и животных, в дополнение к следующим семи поколениям Нишнаабега. Симпсон подчеркивает идею о том, что разделение территории не связано с тем, что одна территория мешает суверенитету другой как нации. Она пишет, что хауденосауни никогда не предполагали, что нишнаабеги намеревались отказаться от своего суверенитета, независимости или государственности (Simpson 2011). В то же время обе стороны знали, что они несут общую ответственность за заботу о территории.
В этой истории различия имеют значение, нет одинаковых. Геоо-нааганинаа живет в том смысле, что обе стороны должны продолжать следовать своим собственным культурным протоколам для регулярного обновления отношений. История нашего блюда — это способ продумать жизнь вместе с другими и сохранить различия, живя вместе с другими. В моем собственном прочтении наших отношений договора о блюде я узнаю, как, живя вместе, каждая группа обращает внимание на мир, в котором они живут, а также обращая внимание на то, как их практика затрагивает другие человеческие и нечеловеческие миры, с которыми они делят территорию. . В рамках этого сотрудничества существует этика взаимодействия. Каждая группа продолжает отличаться от других в зависимости от людей, с которыми они живут в сотрудничестве. Линетт Хантер в своем труде о разобщенной эстетике пишет, что в рамках параллельного сотрудничества «недосказанное создается в процессе создания различий, что представляет собой бесконечный процесс воплощения настоящего».
(Охотник 2014) В этом виде кинестетического переплетения требуется умение слушать, живя рядом. Этот процесс предполагает наличие других сообществ наряду с тем, в котором вы находитесь, и признает влияние, которое перемещается между ними, при этом одно сообщество не обязательно знает о влиянии на другое. Обращая внимание на тонкие и не очень тонкие способы воздействия на тех, кого вы не знаете, — это своего рода настройка на то, как вы встроены в экологию с другими. Возможно, в обучении или в начале развития такого рода слушания требуется замедление и ожидание, чтобы человек мог позволить себе влиять на то, как его действия влияют на других.
Я понял, насколько продуктивно не начинать с принадлежности, участвуя в хороводном флешмобе протеста в рамках восстания коренных народов Idle No More, которое охватило Черепаший остров (Северная Америка) начиная с 2012 года. Эти танцы открыли мне потенциал Практики производительности, чтобы открыть возможности для становления, что приводит к тому, что в процессе я становлюсь другим.
Это изменение происходит, когда я замедляюсь и обращаю внимание на тех, с кем я сотрудничаю. Когда я слушаю, отдаюсь танцу и меняюсь, я становлюсь присутствующим по-другому, находя новые способы вступить в отношения. Перед тем, как принять участие в хороводах протеста, я задался вопросом, принадлежу ли я как белый канадец-поселенец к этим танцам протеста. Я узнал, что хороводный протест начинался не с вопроса, кто или что ты такое, до, во время или после участия в них. Процесс их создания, казалось, не заботился или не успел узнать. Или, возможно, вопрос вовсе не в знании. Этот вопрос исключения/включения, принадлежности или непринадлежности не был отправной точкой для совместного танца. Он не предполагал родства или владения собственностью или основанной на расе логики принадлежности в качестве основания для совместного проживания.
Хороводы, в которых я участвовал, происходили на перекрестках улиц в самом центре коммерческого района Лондона Онтарио. Не было никакой репетиции встречи союзников коренных народов и поселенцев, чтобы танцевать на улицах, на которые претендует национальное государство.
Эти пересечения способствуют и нормализуют определенные виды и способы «принадлежности», сохраняющие свою продуктивность для государства. Составление хоровода не интересовало мое априорное отличие. Это было больше связано с созданием танца, а не просто реакцией на гегемонистские структуры, которые доминируют в этих пространствах. Эта забота о создании танца — это то, что Линетт Хантер описывает как искусство, дающее основания для продолжения жизни, создающее ценность и позволяющее нам что-то менять (Hunter, 2014). Не спрашивая и не требуя знать, но все же приглашая меня к сотрудничеству в создании танца, научил меня тому, как сблизиться через различия. Это также научило меня гостеприимству и способности реагировать (Barad 2012, Haraway 2013). Однако, возможно, и эти идеи — лишь моя попытка осмысления, где мои собственные слова, кажется, не имеют значения. Танец освобождал место для моего тела, танцующего, приспосабливаясь и приспосабливаясь, когда я входил и выходил из кругового движения.
Танец отвечал моменту, не ограничиваясь жесткими рамками, а всегда становясь приходом и уходом участников. Не вопрошающий или приглашающий голос привлекал меня к сотрудничеству, а разрыв в кругу, прикосновение рук и приглашение двигаться под стук барабана. Руки держали легко, и каждое тело оставалось готовым приспособиться, когда концентрические круги танца сжимались или расширялись. Промежутки открывались в любой момент, позволяя другому человеку присоединиться. Без моих привычных отсылок к определенным видам знания я кинестетически вплелся в разворачивающийся хоровод. Для того чтобы произошло это переплетение, создается своего рода реляционная основа, на которой можно «стоять» (Hunter 2014). В этом хороводном представлении участники перформанса были с разных позиций в отношении культуры, однако публичное приглашение к выступлению и сотрудничеству открывает этическое соглашение, которое позволяет нам учиться у других, не обязательно используя позицию друг друга. Здание рядом с
Творческий коллектив, частью которого я являюсь, был вдохновлен формой и процессом хороводных протестов, когда мы вступили в творческий процесс в районе Сохо в Лондоне, Онтарио.
Река, протекающая через этот конкретный район, была одной из из тысяч водных путей, исключенных из списка охраняемых в соответствии с канадским законодательством из-за пересмотра консервативным правительством Закона о защите судоходных вод 1882 года (NWPA). Эта перестройка была одной из законодательных атак на суверенитет коренных народов, которым сопротивлялась Idle No More. Первоначальный NWPA предусматривал обширный процесс согласования и консультаций, прежде чем любое строительство могло иметь место на любом водном пути или вокруг него, по которому в принципе можно было бы перемещаться на плавучем каноэ. Новый законопроект изменяет Закон с первоначальной защиты 2,5 миллионов рек и озер по всей стране на защиту только 97 озер и 62 реки. (веб-сайт CBC, 2013 г.). В рамках нашего процесса мы исследовали историю названия реки, протекающей вдоль западной окраины Сохо. Мы обнаружили, что было несколько итераций именования реки. Аттавандарон называет ее Аскунесиппи, оджибва Д’шкан или Эшкин Зииби, французы — Ла Транш, а в 1793 году британские поселенцы-колонисты, основавшие Лондон, Онтарио, переименовали ее в реку Темзу (без сомнения, в честь британской столицы).
(Мулкахи 2008). Я смесь ирландских, шотландских, сицилийских иммигрантов, переехавших в Лондон в конце 18 века. Рут, хореограф и танцовщица коллектива, родилась в Лондоне. Ее мать иммигрировала в Канаду в Великобританию, когда ей было за двадцать, и была нашим первым учителем танцев и импровизации. Билли, художник-визуалист, родился в заповеднике Онйота’а:кА (Онейда) недалеко от Лондона и был усыновлен семьей Рут. До контакта с европейцами территория Онейды включала большую часть штата Нью-Йорк. В 1838 году договор Буффало-Крик предписывал выселение всех ирокезов из штата Нью-Йорк. Онейды продали свою землю в Нью-Йорке в 1839 году.и совместно приобрели 5200 акров недалеко от Лондона, Онтарио (Hauptman et al. 1999). Объединение нашего творческого коллектива сопряжено с противоречиями. Наше сотрудничество в области искусства, которому предшествовало и неизбежно было окрашено перемещением колониальных поселенцев и убийствами, формирует, бросает вызов и постоянно делает меня другим.
Именно название реки Онейда, протекающей через наш район, помогло мне осмыслить методы создания произведений искусства, которыми мы как коллектив пытаемся заниматься.
Когда они поселились у нее в Онтарио в 1800-х годах, река не переименовывалась. Они просто относятся к Куаюхатати или вдоль реки (Mulcahy 2008). Эта практика не переименовывать, а создавать вместе с другими именами и историями вдохновляет мои собственные методы критического искусства. Этимологическая ветвь в OED (2013) относится к тому, чтобы быть рядом с человеком или вещью; бок о бок с чем-либо; параллельно чему-либо. Рядом также может означать вместе с; одновременно с; в сосуществовании с. Линетт Хантер использует другое слово «вовне», чтобы описать сходства, которые «невообразимы, не произносимы, не узнаваемы в границах, определяющих место, где вы находитесь» (Hunter 2014). Наряду с работой признается гегемонистский дискурс, определяемый гегемонистской системой, в которой он находится, но при этом знает, что его собственные практики имеют ценность и силу (Hunter 2014). Работая бок о бок с гегемонистской структурой, мы исходим из потребности воплотить другие способы бытия по отношению к земле, на которой мы живем, за пределами тех способов, которые понимает национальное государство.
Пытаясь представить и почувствовать другие способы существования по отношению к земле, мы стремимся представить другие возможности пребывания в человеческом теле и потенциальные способы вступления в отношения с конкретным местом, которые эти способы могут предложить. Нас интересуют способы отношений, которые работают против экстрактивного, тоталитарного (Кульшиский 2013) мышления, продвигаемого национальным государством. Эти способы могут противостоять доминирующей культуре, где доминирование относится к тому, что содействует или более активно выполняет работу по тотализации, созданию того же самого (Kulchyski 2006) и тому, против чего восстает движение Idle No More. .Вопросов:
Как мы относимся к этому водоразделу, в котором живем? Как мы река? Когда я думаю о реке, я думаю о плавном теле, поддерживаемом пористыми берегами, поддерживающими его. Я также думаю о его распределительных, циклических свойствах, о его течении над землей, через множество человеческих и нечеловеческих тел, и о его циклическом восхождении в облака и обратно по земле.
Как обращать внимание на то, что проходит через нас и вокруг нас, всегда в процессе становления?
Как мы обращаем внимание на землю, в которой мы находимся? Как мы работаем против того, что Пол Картер в своей книге The Lie of the Land , называет западные танцы нивелированием земли, гибелью и забвением. Картер пишет, что выравнивание земли является первым условием для того, чтобы танец стал антиисторическим. Как наш танец может соответствовать канавкам конкретной местности, где он присутствует? Как критические методы создания произведений искусства, основанные на пространстве, могут создавать более глубокие и широкие повествования о жизни и обучении в связи с другими и с землей, в которой эти практики расположены. При этом как они сопротивляются колонизирующим стираниям
и ограждения, из-за которых такая практика кажется непрактичной и/или ненужной?
Создание и работа в разделенном реляционном пространстве:
«Проект неолиберального капитализма нацелен на индивидуума, а не на то, что Феликс Гваттари называет групповым субъектом.
Думайте о группе-субъекте не как о многоликой группе индивидуумов, а как о силе того, что возникает, когда группа превосходит индивидуумов в своей среде» (Эрин Мэннинг)
Эта сложность возникающего коллектива создала событие создания искусства, которое разворачивалось, превышает то, что мы себе представляли.
По мере того, как связи между участниками меняли их мировоззрение, отношения и сила сил, движущихся между нами, менялись. Это было аффективное пространство, но без явного выразительного намерения. В каждый момент времени в этой мутирующей среде нужно было ориентироваться как в первый раз. Такое пространство можно понять только через физическое взаимодействие, потому что мы не видим такого пространства на расстоянии, но всегда находимся внутри него, являясь частью мутирующей среды, которую мы создаем, когда движемся.
Репетиция: движущееся тело по веревке, движущееся тело, движущаяся веревка.
Вопрос: Как внимание к нескольким гаммам меняет танец? Переключите внимание на край горизонта, на обтянутое кожей тело, на тело партнера по танцу, на край комнаты, на облака, на проезжающую снаружи пожарную машину, на перемощение улицы.